Договор заключил я с моими глазами,
чтобы они не глядели с вожделением на девушку.
Ведь что за удел человеку от Бога свыше
и что за наследие от Всемогущего с небес?
Не беда ли суждена грешникам
и гибель – творящим зло?
Разве Он не видит мои пути
и не считает каждый мой шаг?

Ходил ли я во лжи,
и спешили ли ноги мои к обману?
Пусть Всевышний меня взвесит на верных весах,
и тогда Он узнает, что я непорочен!
Если стопы мои от пути уклонялись,
если сердце моё похотливо следовало за моими глазами,
и руки мои осквернялись,
то пусть другие съедят то, что я посеял,
и исторгнется с корнем мой урожай.

Если сердце моё соблазнялось женщиной,
если я выжидал её у дверей ближнего,
пусть жена моя мелет зерно другому,
и чужие люди с ней спят.
Ведь это гнусное преступление,
грех, подлежащий суду.
Ведь это палящий огонь, низводящий до царства смерти;
он сжёг бы всё моё добро.

Если лишал я слугу или служанку справедливости,
когда они были в тяжбе со мной,
то что стал бы я делать,
когда Всевышний восстанет на суд?
Что я сказал бы,
будучи призван к ответу?
Разве не Тот, Кто создал меня в утробе, создал и их?
Не один ли Творец во чреве нас сотворил?

Если я бедным отказывал в просьбах
и печалил глаза вдовы,
если один я съедал свой хлеб,
с сиротою им не делясь, –
я с юности растил его, как отец,
и всю жизнь заботился о вдове, –
если я видел гибнувшего нагим
и нищего без одежды,
и сердце его не благословляло меня,
за то, что согрел я его шерстью моих овец,
если поднимал я руку на сироту,
зная, что есть у меня влияние в суде,
то пусть рука моя отпадёт от плеча,
пусть переломится в суставе.
Я боялся бед от Всевышнего
и, страшась Его величия,
я не смог бы такого сделать.

Если бы я на золото понадеялся
и сказал бы сокровищу: «Ты опора моя»,
если бы ликовал, что богатство моё несметно,
что так много собрала моя рука,
если, глядя на солнце в его сиянии
или на луну в её сверкающем шествии,
я втайне прельщался сердцем,
и слал им воздушный поцелуй,
то и эти грехи подлежат суду,
ведь так я предал бы Бога небесного.

Если рад я был гибели моего врага,
ликовал, когда он попадал в беду, –
но я не давал согрешить устам,
не призывал проклятия на его жизнь, –
если в шатре моём говорили:
«Мы не насытились его угощением!» –
но и странник не ночевал на улице,
ведь мои двери отворялись ему –
если я скрывал свой грех, как и другиеa ,
в сердце своём прятал вину,
из-за страха перед толпой,
из-за боязни перед сородичами, –
то я бы молчал и сидел взаперти.

(О, если бы кто-нибудь меня выслушал!
Вот подпись моя под тем, что я сказал.
Пусть Всемогущий ответит теперь;
пусть мой обвинитель запишет своё обвинение.
О, я носил бы его на плече,
надевал его, как венец!
Каждый свой шаг я открыл бы Ему,
и, как князь, приблизился бы к Нему.)

Если взывала против меня земля,
и рыдали её борозды вместе,
потому что я ел её плод, и не платил за него,
и душу владельцев её изнурял,
то пусть растёт вместо хлеба тёрн
и сорные травы взамен ячменя.

На этом закончились речи Аюба.

Примечания


Постоянная ссылка на эту страницу old.bibleonline.ru/bible/cars/18/31/.

Выбор перевода и языка

Авторские права

  • Central Asian Russian Scriptures (CARS)
    Copyright © 2003, 2009 by Biblica, Inc.® and IMB-ERTP
    Used by permission.
    All rights reserved worldwide.


© Библия Онлайн, 2003-2024
Перейти на новую версию сайта.