|
– Посылайте ягнят в дань правителю страны, из Селыa через пустыню на гору дочери Сиона.
Как бьющая крыльями птица, выброшенная из гнезда – женщины-моавитянки у бродов Арнона.
– Дай нам совет, прими решение. Сделай в полдень тень свою ночи подобной. Спрячь изгнанников, не выдавай скитальцев.
Дай моавским изгнанникам остаться у тебя; стань им убежищем от губителя. Когда притеснителю придет конец, прекратится опустошение и в стране сгинут расхитители,
тогда верностью утвердится престол в шатре Давида, и воссядет на него в истине правитель, ищущий справедливость, спешащий творить праведность.
Слышали мы о гордости Моава, о его непомерной гордости и тщеславии, о гордости его и о наглости, но пуста его похвальба.
Поэтому плачут моавитяне, все вместе оплакивают Моав. Плачьте, сраженные горем, вспоминая прекрасные лепешки с изюмомb из Кир-Харесета.
Засохли поля Хешбона и виноградные лозы Сивмы. Вожди народов растоптали лучшие лозы, что тянулись некогда до Иазера, простирались к пустыне. Побеги их расширялись и достигали моряc.
И я плачу, как плачет Иазер, о лозах Сивмы. О, Хешбон и Елеала, орошу вас слезами! Над твоими созревшими плодами, над твоим поспевшим зерном стихли крики радости.
Веселье и радость ушли из садов, никто не поет, не шумит в виноградниках и в давильнях не топчет вино, и радости шумной положен конец.
Плачет сердце мое о Моаве, как арфа, и душа – о Кир-Хересе.
Если Моав явится и станет изводить себя в капище, если он придет на возвышенности в свое святилище молиться, то не будет от этого прока.
Таково слово, которое Господь сказал о Моаве в прошлом. Но теперь Господь говорит: – Точно через три года, как если бы батрак считал свой срок работы, слава Моава и все множество его народа погибнут, а уцелевшие будут малочисленны и слабы. Примечания
|
Выбор перевода и языка
Авторские права
|