|
Давуд узнаёт о смерти ШаулаПосле смерти Шаула Давуд вернулся, победив амаликитян. Он пробыл в Циклаге два дня. На третий день из лагеря Шаула пришёл человек в разорванной одежде, а вся его голова была в пылиa . Придя к Давуду, он поклонился ему, пав лицом на землю. – Откуда ты пришёл? – спросил его Давуд. – Я спасся из стана исраильтян, – ответил он. – Что случилось? – спросил Давуд. – Расскажи мне. Человек сказал: – Народ бежал с поля боя. Многие пали. И Шаул, и его сын Ионафан мертвы. Давуд сказал юноше, который принёс ему это известие: – Откуда ты знаешь, что Шаул и его сын Ионафан мертвы? – Я случайно оказался на горе Гильбоа, – сказал юноша, – и там был Шаул, который опирался на своё копьё, а колесницы и всадники приближались к нему. Обернувшись назад и увидев меня, он позвал меня, и я сказал: «Что мне сделать?» Он спросил меня: «Кто ты?» – «Амаликитянин», – ответил я. Тогда он сказал мне: «Подойди и убей меня! У меня агония, но я ещё жив». Я подошёл и убил его, потому что знал, что после своего поражения он не сможет жить. Я взял венец, который был у него на голове, и браслет с его руки, и принёс их сюда, к моему господину. Тогда Давуд и все, кто был с ним, разорвали на себе одежду. Они рыдали, плакали и постились до вечера о Шауле, о его сыне Ионафане, о войске Вечногоb и об Исраиле, потому что все они пали от меча. Давуд сказал юноше, который принёс ему известие: – Откуда ты? – Я сын чужеземца, амаликитянина, – ответил он. Давуд сказал ему: – Как же ты не побоялся поднять руку на помазанника Вечного? Давуд позвал одного из своих людей и сказал ему: – Подойди и убей его! И тот убил его. А Давуд сказал, повернувшись к амаликитянину: – Твоя кровь на твоей голове. Ты сам свидетельствовал против себя, когда сказал: «Я убил помазанника Вечного». Плач Давуда о Шауле и ИонафанеДавуд оплакивал Шаула и его сына Ионафана этой горестной песней, и приказал научить жителей Иудеи этой «Песне лука» (она записана в «Книге Праведного»c ): «Слава твоя, о Исраил, сражена на твоих высотах. Как пали могучие!
Не объявляйте об этом в Гате, не разглашайте на улицах Ашкелона, чтобы не радовались дочери филистимлян, чтобы не ликовали дочери необрезанных.
О горы Гильбоа, пусть не будет вам ни росы, ни дождя, ни щедрых полей. Ведь там осквернён был щит могучих, щит Шаула – не натираемый больше маслом.
Без крови сражённых, без плоти могучих лук Ионафана не возвращался назад, меч Шаула не возвращался даром.
Шаул и Ионафан – столь любимы и чтимы при жизни, и в смерти не разлучились. Были они быстрее орлов, львов сильнее.
О дочери Исраила, оплакивайте Шаула, который одевал вас в роскошные алые наряды, который украшал ваши платья золотым убранством.
Как пали могучие в бою! Ионафан сражён на высотах твоих, Исраил.
Я скорблю по тебе, Ионафан, мой брат, ты был мне очень дорог. Твоя любовь была для меня прекрасна, прекраснее любви женщин.
Как пали могучие! Погибло оружие брани!»
Примечания
|
|